Как отменить коллективное решение?

Нарушая "Закон об образовании", директор вывесил решение собрания на всеобщее обозрение. И родители учеников Иляковой стали спрашивать у Нины Витальевны: "Что именно подразумевается под недостойным поведением? Уж не развращаете ли вы наших детей?".

Нина Витальевна и сама хотела бы понять, что подразумевал коллектив. За разъяснениями она обратилась к директору. Тот сказал, что спрашивать надо у коллектива. Тогда она потребовала отменить решение как незаконное, привела доводы. Директор опять отписал обращаться к коллективу, потому что он не может отменить то, что решили все.

Илякова обратилась к депутату Государственной Думы А.С.Иванову, весьма опытному именно в таких делах. Он запросил и изучил документы, и прислал Владимиру Михайловичу свои письменные рекомендации отменить незаконное и не имеющее под собой оснований решение. К тому же заключению пришли и два правозащитных движения: по защите прав работников народного образования и "Справедливость". Они предлагали директору выступить посредниками в переговорах между сторонами и урегулировать конфликт.

Директор отказался, а Бархударовой даже письменно посоветовал "не давить на него бланками правозащитного движения. Не тот случай". Поскольку коллектив признал Илякову с Бархударовой "паршивыми овцами", незачем было мириться с ними, надо было гнать их из "гурта". И буквально через неделю Бархударовой объявили выговор за неправильное заполнение дневников. Тридцать лет заполняла правильно, но вдруг разучилась. Она принялась оспаривать наказание. Начались попытки предъявить претензии и к Иляковой.

Увольнение, да еще с такими формулировками, какие вынесло собрание, означало, что к педагогической деятельности их больше не допустит никто. Осваивать новую профессию поздновато, а заканчивать трудовую деятельность ещё рано. Оставалось только подать в суд и отменить решение собрания. Процесса, в котором шестьдесят шесть (!) ответчиков, в нашем городе еще не видели.

Коллектив был потрясен, когда секретарь каждому в школе стала раздавать повестки в суд и исковые заявления. По привычке пошли к директору, чтобы он разъяснил: что это такое, неужели всем придется идти в суд? Они собрания не затевали, расписались, где просили, не предполагая, видимо, что личная подпись - это всегда личная ответственность.

Заслали "парламентеров" к Иляковой. Нина Витальевна объяснила, что она вынуждена подать иск на каждого, кто поставил подпись под решением собрания. Иначе вопрос об отмене решения рассмотреть нельзя. Но если кто-то поставил свою подпись только как ознакомительную, а само решение не поддерживает, может написать краткое заявление об этом. Тогда он в суде будет не нужен.

И такие заявления начали было писать. Потом пришли и забрали обратно, опасаясь, что это может не понравиться администрации. Только двое отважились составить "крамольную" бумагу, причем были они не из числа бывших единомышленников.

Настал день суда. Вот тут мы, наконец, услышали, как трактуют поправки Иляковой в Колдоговор: она требует уравниловки. Кроме того, Ерошенко возмущало то, что Илякова велит принимать людей на работу только по согласованию с профкомом. Ну как можно вносить такие предложения в Колдоговор?

А перед нами (и перед судьей тоже) лежал текст "Вопросов и предложений" Иляковой. И мы не могли найти в нем хотя бы намек на эдакую ересь. Её предложения касались улучшения условий труда и выработки понятных, заранее известных критериев его оценки.

Предположим, что все это коллективу, действительно, показалось бы несущественным. Если не нужны людям перемены, они могут перекурить и во время урока... Но тогда ещё более непонятно: почему бы не дать пять минут Иляковой, чтобы высказаться, а потом дружно проголосовать против? И никакого конфликта не было бы вообще! Но когда слова не дают, значит что-то хотят скрыть - естественно, существенное, что может изменить привычные устои.